Основные психологические проблемы клиентов. Трудный клиент или трудный психотерапевт? Изменчивость настроения клиента

В теме популярной психологии впервые читателям предлагается такое полное энциклопедическое издание. Любовь и семейные отношения, смысл жизни и эффективная коммуникация, воспитание детей и лучшие методики самосовершенствования – по всем этим темам читатель найдет ответы на ключевые вопросы и, главное, разумные практические рекомендации, а также примеры из лучших мировых психологических исследований, статей, тренингов и методик.

Автор энциклопедии, Николай Иванович Козлов, один из самых известных российских психологов. Его книги-бестселлеры «Как относиться к себе и к людям», «Философские сказки», «Простая правильная жизнь» и другие знакомы десяткам миллионов читателей. Н. И. Козлов – доктор психологических наук, профессор, президент Ассоциации психологов синтон-подхода, аккредитованный член ЕАС (Европейская ассоциация консультирования), ректор Университета практической психологии, основатель и научный руководитель крупнейшего в России тренинг-центра «Синтон», главный редактор портала «Психологос», самого популярного психологического портала рунета.

При этом известно, что проводить подобную работу в ситуации, когда жизнь уже ударила, когда душа уже болит – поздновато. Более эффективно и менее болезненно выполнять ее профилактически и комплексно, не по каждому конкретному поводу, а по всем ситуациям этого круга в целом. «Декларация принятия реальности» и есть список контрверований, которые любому здоровому человеку стоит обдумать заранее, чтобы в случае жизненных ударов быть к ним готовыми.

Неверно думать, что «Декларация» как защита от душевных ран и боли нужна только слабым людям. Даже известнейшим спортсменам, олимпийским чемпионам, людям, которые умеют держать удар, те или иные варианты аналогичной работы оказывались необходимыми. Слабым людям больно от слабого удара, но ведь и сильные люди получают такие удары, что дополнительные средства защиты оказываются полезными.

Когда же защита сработала и ваша душа в безопасности, вы переходите в другую ситуацию, где в обороне оставаться уже неправильно: пора идти вперед, искать возможности стать сильным, чтобы сделать мир красивее и добрее. Итак, «Декларация принятия реальности»:

Мир несправедлив и никогда не брал обязательств быть справедливым. Как бы достойно я ни жил, в любую секунду я могу потерять все, что мне дорого. Мир так устроен: лично обо мне он не заботится.

Мир недобр и никогда не обещал мне счастья. Сколько бы я ни заработал, в любую минуту жизнь может у меня это отнять. Если я умру, мир этого не заметит. Мир ко мне равнодушен.

От моих переживаний и расстройств мир другим не станет, ему нет дела до меня. Я не буду расстраивать себя, мне нужны собранность и энергия, чтобы многое сделать в этом мире.

Люди, в том числе и близкие мне, живут так, как у них получается, а не так, как хочу я.

Я знаю, что люди часто оказываются эгоистичны, агрессивны, глупы, невоспитанны, ленивы, нечестны, неблагодарны и т. д., и я выбираю принимать это как данность; выбираю принимать и людей, и их поступки; принимать так же естественно, как я принимаю зиму и холод, весну и грязь. Что есть, то есть, что происходит, то происходит.

Я приму, что близкие и любимые люди могут жить без руководства разума, коверкать свою жизнь и делать непоправимые поступки, глупости: я не могу прожить за них их жизнь, не всегда могу «пришить» другому человеку свою голову.

Я отнесусь с внутренним пониманием к тому, что каждый, в том числе и близкий мне человек может соврать или нарушить данное мне слово, может причинить мне зло, в том числе и намеренно – он просто человек со своими слабостями, глупостями и желанием отомстить.

Я вычеркну из внутреннего лексикона слово «предательство». Я приму тот факт, что у людей меняются взгляды, планы, и они не всегда считают нужным заботиться обо мне. Тот, кто оставит меня в беде, будет для меня человеком, смотрящим на все иначе, чем я.

Я знаю, что совершаю ошибки, за которые расплачиваются дорогие мне люди. Я несовершенен и никогда не успею стать таким в полной мере. Я в курсе, что это нормально. Но я могу быть сильным человеком, могу многое сделать в этом мире.

В этом мире мне есть что сказать и сделать. Мне не нравится быть Жертвой, мне нравится быть Деятелем и Творцом. Я могу привнести в этот мир справедливость и доброту, создать радость и счастье и себе, и многим людям вокруг меня. Я могу воспитать человеком хотя бы себя, я сделаю себя человеком порядочным, живым и развивающимся.

Если я буду справедлив, в мире появится хоть немного справедливости. Если я налажу добрые отношения, в мире появятся люди, которые живут по-доброму. Если я кого-то воспитаю, в мире будет больше приличных и воспитанных людей. Я беру на себя обязательство вырастить здоровых и умных детей, которые так же будут считать себя обязанными заботиться о людям, вырастить здоровых и умных детей, которые так же будут хотеть здоровых и умных детей.

Я буду сильным, чтобы сделать в этом мире больше. Этот мир – моя мастерская, и что бы я ни делал, количество добра в мире должно увеличиваться. Если я буду работать головой, душой и руками, я смогу сделать многое, смогу подарить людям после меня мир еще более красивым и совершенным. Я сделаю это!

«Господи, дай мне спокойствие принять то, чего я не могу изменить, дай мне мужество изменить то, что я изменить могу, и дай мне мудрость отличить одно от другого» (молитва Кристофа Фридриха Ойтенгера).

На современном рынке, который перенасыщен психологическими услугами, психологам-консультантам и тренерам становится все сложнее продвигать свои услуги. Люди на тренинги не набираются, клиенты в консультировании ситуативны и хаотичны.

Если достаточно долго испытывать дефицит в клиентах, это жутко демотивирует и, рано или поздно, вы бросите свое любимое занятие, или будете перебиваться от случая к случаю. Это становится даже обидно. Вы обладаете действительно ценными знаниями и опытом, готовы помогать людям, но вот люди, как-то, не очень нуждаются в вашей помощи. В чем же проблема?

Есть некоторые основные ошибки, которые совершает практически 90 % всех психологов-консультантов и тренеров, из-за которых мало клиентов. И в этой статье рассказано об основных ошибках и путях их решения. В этом нам поможет маркетинг!

1. Широкое позиционирование

Когда психолог говорит, что он просто психолог-консультант или ведущий тренингов личностного роста, это непонятно потенциальному клиенту, тем более, если он в психологии - “ни в зуб ногой”. Возможно, ваши друзья и коллеги знают, что вы делаете.

Но те, с кем вы только что познакомились, точно вас сразу не поймут, если у вас такая позиция, потому что они “не в теме”. А ведь помощь, зачастую, нужна “простым смертным”, которые, максимум, что читали по психологии - это Карнеги или еще что-то из популярной литературы.

Как же решить эту проблему широкого позиционирования? Просто! Нужно специализироваться. Для того, чтобы вашими услугами пользовались, вы должны быть узким специалистом в конкретной теме для конкретной целевой аудитории.

Например, есть тренинги по тайм-менеджменту. Если вы просто заявляете, что проводите тренинги по тайм-менеджменту, то это очень широко. Лучше всего, когда вы специализируетесь на каких-то конкретных типах людей: тайм-менеджмент для руководителей, для домохозяек, для врачей и прочее.

То есть, вы специализируетесь на конкретной теме и ее целевой аудитории. То же самое касается и психологов-консультантов. Вы, например, занимаетесь детско-родительскими отношениями и работаете только с мамами, у которых типичные проблемы с детьми-подростками.

Когда вы заявляете именно таким образом, клиент узнает в вас эксперта по его проблеме. А кто не доверяет экспертам? Ведь, когда у вас есть конкретная проблема, которую вы не можете решить самостоятельно, вы, естественно, ищете специалиста именно по этой проблеме. И тут, мозг клиента работает точно так же, поэтому он обращается к вам.

2. Комплекс студента

Дело в том, что большинство психологов очень любят учиться и являются вечными студентами. Учиться – это хорошо и замечательно, но с точки зрения привлечения клиентов - почти бесполезная вещь, да еще и денежнозатратная.

Многие думают, что, если они будут учиться, они смогут заниматься тренингами и консультациями. И это обучение может продолжаться месяцами или даже годами.

Так вот, для ваших клиентов совершенно не имеет никакого значения, какие у вас сертификаты и бумажки. Человек к вам обращается за решением проблемы. Если вы действительно разбираетесь в теме, а разобраться в теме не так уж трудно, если вы обучались, очень просто заявить себя, как эксперта в конкретной теме (даже если вы находитесь в процессе обучения).

Пусть у вас нет сертификата, но вашим потенциальным клиентам все равно! Вы не поверите, им вообще на это плевать в 99% случаях. Им нужно решить проблему. И если вы действительно можете помочь решить проблему, вам не нужны для этого бумажки.

Главный вывод! Ваше образование и количество клиентов в вашей практике не имеют прямой корреляции. Они вообще не взаимосвязаны! Можете возразить на эту тему, но это так. И пока вы свято верите в то, что еще надо подучиться и тогда появятся клиенты - это одно из самых губительных для вашей практики заблуждений.

4. Страх продаж

Следующая ошибка в том, что большинство психологов боятся продавать свои услуги. Они думают, что их услуги должны продаваться. Это неправильно. Клиенты не придут сами и не станут предлагать вам деньги. Для того, чтобы достойно зарабатывать в профессии психолога-консультанта или тренера, нужно свои услуги продавать.

Если вы уже зарекомендовали себя, написали несколько книжек, у вас есть публикации, статьи, то клиенты будут верить вам (вернее даже, не вам, а вашему бренду) и ломиться в ваши двери. Но, если вы еще не бренд , то ваши услуги не будут продаваться сами. Поэтому вам нужно продавать.

Для этого вам нужно изучить, хотя бы, простейшие механизмы продажи. Простейший механизм продажи, который вы можете использовать сразу же, прочитав эту статью, это трехшаговый механизм.

Ваше конкретное предложение по решению конкретных проблем для конкретной целевой аудитории

Призыв к действию (сделать какой-то заказ или позвонить вам прямо сейчас).

Большинство людей живут с множеством проблем, которые в себе надо решать, но они откладывают их решение на потом. Вспомните себя. Когда вы идете к стоматологу? В большинстве случаев тогда, когда зуб уже болит. Но ведь можно было прийти раньше и не допустить этой ситуации. Зуб не начнет болеть ни с того ни с сего. И клиенту надо об этом напомнить. Как вы знаете, профилактика всегда дешевле, чем лечение.

Механизм продажи – это механизм, который напоминает человеку о том, что у него есть проблема, ее надо решать, и ваше предложение действительно поможет ее решить. И все это нужно делать сейчас, а то завтра зуб выпадет и жевать будет нечем. И это действительно так. Если смотреть глубже - продажа, это в первую очередь, обмен ценностями между вами и вашим клиентом, следствием чего являются деньги. А как известно - деньги это ЭНЕРГИЯ!

5. Продажа одного. Вы продаете одну консультацию или один тренинг.

Дело в том, что если вы консультант, то невозможно решить проблему клиента за одну сессию, какими бы вы крутыми не были. Минимум, нужен месяц, в лучшем случае, два-три, а иногда и больше.

Поэтому, когда психолог предлагает по одной консультации, клиент платит деньги за нее и, частенько, больше не приходит. Даже если вы договорились о долгосрочной работе (скажем на месяц), и причин на это миллион - нет настроения, трубу прорвало, потерял телефон, вызвали на работу, естественное сопротивление процессу изменений, в конце концов... перечислять можно долго.

Поэтому, если вы психолог-консультант, разрабатывайте программу, которая решает проблему клиента. Предлагайте клиенту эту программу, предлагайте решение его проблемы по программе. Программа воспринимается намного лучше клиентом, нежели непонятная разовая консультация. И продается куда легче, чем просто консультация.

Для тренеров. Возможно, вы провели тренинг, двухдневка, трехдневка или недельный, и клиент от вас ушел. Но невозможно решить проблему клиента даже за один тренинг, для этого нужен, как правило, комплекс тренингов. Для этого придумывайте линейки тренингов, как минимум, три-четыре, где вы будете развивать вашего клиента, помогать ему комплексно справится с ситуацией.

Вы должны прекрасно понимать, что проблема решается не сразу и может иметь глубокие корни. Оказывайте людям поддержку, если вы действительно заинтересованы в том, чтобы жизнь людей, с которыми вы работаете, улучшилась по-настоящему.

Если вы хотите по-настоящему помогать вашим клиентам, Вы обязаны продавать программы (минимум 4-8 сессий) в консультировании и линейки тренингов, если вы тренер. Иначе вы занимаетесь просто халтуркой (так, тут человек подвернулся, на разовую консультацию или на тренинг к вам забрел, вы с него поимели денег, а реально, ничем не помогли). Уж извините. Назвались психологом, отвечайте за это. А то, в последнее время, халтуры на рынке просто немерянно. Даже сертифицированной. Давайте предоставлять действительно качественные услуги и брать ответственность за то, что вы однажды приняли решение помогать людям, целить их души и сердца.

Вывод : Специализируйтесь на конкретных проблемах конкретных людей, продавайте им программы и комплексные решения, которые решат их проблемы.

Клиентов, с которыми психотерапевтам бывает трудно общаться, можно разделить на две группы — одни имеют хронические психические заболевания, другие — расстройства личности. Безусловно, эти клиенты обладают наиболее выраженными нарушениями, как правило, длительно существующими, прогноз в отношении которых весьма сомнителен. Стиль общения таких людей выглядит вызывающим: они практически не способны налаживать и поддерживать здоровые отношения с окружающими. Обычно эти клиенты тяготеют к одному из двух полюсов — они пассивны, апатичны или же склонны к агрессивности, импульсивности, мстительности, манипулятивному поведению. Как правило, такие люди ведут себя подобным образом уже в течение длительного времени и полны решимости следовать прежним курсом.

Многие авторы считают, что трудных клиентов не существует, есть лишь трудные психотерапевты. Чтобы проверить это утверждение, было проведено специальное исследование с целью выяснить мнение выдающихся американских клиницистов по этому поводу. Все опрошенные психотерапевты сошлись в едином мнении на том, каких клиентов следует считать наиболее трудными. Естественным образом выделились некоторые диагностические категории: пограничные, параноидные, антисоциальные личности и с соматическими проявлениями. Нарциссические расстройства также попали в этот список, поскольку клиенты с указанными расстройствами склонны к актам насилия, в том числе и над собой. Чаще других в категорию трудных попадали лица, страдающие алкогольной и наркотической зависимостью, хроническими психическими заболеваниями, клиенты, входящие в состав патологических семейных систем, и пациенты госпиталей, известные под названием «gomers» (Get Out of My Emergency Room - Убирайтесь из моей приемной - как правило, пожилые люди, которым недостает внимания, объединяют их необратимые изменения психики, наличие сложной симптоматики, неспособность справляться с нормальными взрослыми ролями и отсутствие места, куда бы они могли пойти после выписки из больницы) .

Проводя факторный анализ возможных внутренних реакций психотерапевтов на поведение трудных клиентов‚ исследователи обнаружили, что на фоне проблемной популяции наиболее сильные чувства вызывают клиенты, страдающие депрессией и имеющие суицидальные наклонности. Клиницистам было гораздо труднее контактировать с клиентами, страдающими выраженной депрессией, которые вызывают сильные противоречивые чувства, чем с госпитализированными пограничными личностями или шизофрениками. С одной стороны, психотерапевт испытывает сильнейшее желание спасти жизнь клиенту, помочь ему справиться с отчаянием. С другой стороны, он ощущает разочарование, страх и собственное бессилие. Сходные чувства вызывают и другие клиенты, относящиеся к категории трудных, которые не столько сопротивляются, сколько с ними просто бывает трудно работать, в частности речь идет о жертвах или виновниках инцеста, а также жертвах пыток.

Следует признать, что практически все диагностические категории клиентов служат источником уникальных проблем и вызывают у психотерапевтов особые сложности, трудности в общении с клиентом в процессе психотерапии мало зависят от их симптоматики: главную роль играет способ их реагирования на свои проблемы. Далеко не все наркоманы или лица, страдающие обсессивно-компульсивными расстройствами или хронической депрессией, представляют для психотерапевта особые трудности. В действительности, наибольшее удовлетворение можно получить от работы именно с теми, кто страдает выраженной патологией.

Нередко клиницисты предпочитают работать с клиентами, которые страдают наиболее выраженными расстройствами, не только для повышения своего авторитета или в приступе мазохизма, а, главным образом, потому, что такие клиенты больше других нуждаются в их помощи. Психотерапевты, имеющие опыт подобной работы, придерживаются мнения, что характер расстройства не обязательно служит причиной проблем, касается ли дело больных шизофренией, насильников, пограничных личностей или злоупотребляющих психотропными веществами, главную роль играет уникальный способ проявления симптоматики в каждом конкретном случае и реакция клиента на производимые вмешательства.

Всякая попытка представить клиента, склонного противодействовать изменениям, как трудного, порождает как минимум две проблемы. Во-первых‚ такая концепция отражает взгляды на сопротивление самого психотерапевта и может не учитывать значения факторов окружающей среды. Во-вторых, тогда надо признать дихотомизм такого конструкта: клиент может быть либо трудным, либо нетрудным.

Большинство из нас понимает, что дело вовсе не в том, труден клиент или нет, а в количестве и выраженности проблем, возникающих в процессе терапии. Следовательно, надо принимать во внимание не только уникальные личностные особенности клиента (которые могут предопределять его несговорчивость), но учитывать целый ряд других вопросов. Кто, помимо непосредственных участников, саботирует терапию? Чем вызвано обострение отношений с клиентом? Что в окружении клиента и обстоятельствах его жизни способствует возникновению трудностей?

Возможность надежной диагностики становится еще более проблематичной, поскольку этот процесс сам по себе весьма субъективен. Если предложить 10 различным психотерапевтам оценить состояние одного и того же клиента, вряд ли мы услышим два одинаковых мнения. В качестве иллюстрации представьте себе, что в ваш офис входит новый посетитель и задает примерно следующий вопрос: «Могу я получить сведения о вашей квалификации и профессиональной подготовке, прежде чем заключу с вами контракт?»

Пока вы обдумываете свой ответ на заданный клиентом вопрос, давайте посмотрим, как интерпретируют такое начало знакомства другие психотерапевты.

- Знакомый случай. С ним будет нелегко.

- Неплохой вопрос для начала. Я тоже не стал бы вверять свою жизнь специалисту, о котором не имею ни малейшего представления.

- Вероятно, в непривычной обстановке он чувствует себя неуютно и пытается выиграть время, чтобы освоиться.

- До тех пока он будет сосредоточивать внимание на мне, ему нет необходимости говорить о собственных проблемах.

- Любопытно, что он начал именно с этого вопроса. Хотелось бы знать, почему?

Любой из этих вариантов оценки ситуации может оказаться правильным. Не исключено, что работа с таким клиентом будет не из легких, но в равной мере вероятно и то, что его вопрос вполне оправдан и продиктован обстоятельствами. Опираясь на множество других особенностей данного случая — невербальные, контекстуальные сигналы, причины направления на терапию, психотерапевт делает ряд выводов: о том, что данный клиент относится к категории трудных (психотерапевты А, В или Д), что вопрос клиента вполне адекватен (психотерапевты Б или Г) или что окончательное решение следует отложить до тех пор, пока не будут получены дополнительные данные (психотерапевт Е). Вероятно, именно последний вариант предпочтителен, поскольку психотерапевт сохраняет нейтральную позицию и внимательно наблюдает за происходящим; этот же вариант и наиболее труден, ведь решение еще только предстоит принять.

Во время первой встречи с клиентами мы и сами нередко волнуемся — пытаемся произвести благоприятное впечатление, стараемся выяснить суть происходящего, принять решение о том, в какой именно помощи нуждается данный клиент и в наших ли силах ее оказать. Внутреннее напряжение усугубляется тем, что и клиент нас проверяет, чтобы решить, туда ли он обратился за помощью. Он хочет знать, в чем, по мнению психотерапевта, заключается его проблема и приходилось ли терапевту уже сталкиваться с подобными ситуациями? Какова предполагаемая продолжительность психотерапии? В чем, собственно, будет эта психотерапия заключаться? Основная трудность состоит в том, чтобы, не выдавая своего волнения и тревоги, попытаться получить полное и по возможности объективное представление о том, что же стоит за тем или иным поведением клиента.

Одни психотерапевты считают трудными практически всех своих клиентов; другие с этим не согласны или вообще не задумываются на эту тему. Психоаналитики склонны искать признаки сопротивления у каждого клиента, считая это нормальным, вполне естественным явлением, и готовы терпеливо ждать, пока сопротивление, наконец, проявится. Психотерапевты, ориентированные на решение проблем, напротив, считают, что понятие сопротивления ввели фрустрированные клиницисты, не способные дать клиенту то, что ему требуется. В любом случае следует различать сопротивляющегося и трудного клиента.

Сопротивление изменениям в действительности может оказаться вполне естественным, поскольку клиент расстается со своими старыми привычками и заменяет их новыми, более эффективными способами функционирования. Что касается трудных клиентов, то они склонны сопротивляться особенно изощренными способами. Следовательно, речь идет о некоем диапазоне проявления сопротивления терапевтическому процессу, то есть все дело в выраженности присущего данному клиенту поведения во вред себе, а также в степени фрустрации психотерапевта.

Можно сомневаться в том, как правильно оценить вопрос клиента в предыдущем примере - является ли он естественным и закономерным, отражает ли волнение, служит ли признаком несговорчивости или находится где-то посередине, но вряд ли у кого-либо возникнут сомнения по поводу вопроса, заданного другой клиенткой: «Что дает вам право лезть в чужую жизнь? Вас научили задавать глупые вопросы в университете или вы от природы страдаете любопытством?»

В данном случае большинство психотерапевтов от А до Е (а также все другие буквы алфавита) сошлись бы во мнении, что эта клиентка, несомненно, относится к категории трудных. Независимо от причины ее враждебности, будь то глубокая душевная рана или же просто повышенная чувствительность, эта клиентка наверняка доставила бы немало хлопот даже самому терпеливому клиницисту.

Что делает клиента трудным

Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что отдельные авторы настаивают на том, что не существует трудных клиентов, а есть лишь трудные психотерапевты. Так, Лазарус и Фэй считают сопротивление измышлениями тех клиницистов, которые не берут на себя ответственности за неуспех терапии. Критикуя психотерапевтов, склонных винить во всех неудачах своих клиентов, есть опасность впасть в другую крайность. Безусловно, за неуспех терапии в равной мере несут ответственность оба участника терапевтического альянса.

Конечно, психотерапевты способны на ошибки и неверные суждения. Действительно, наш терапевтический стиль, профессиональный опыт и личностные особенности в значительной мере влияют на исход психотерапии. Трудно отрицать и факт существования «трудных» психотерапевтов, которые настолько ригидны, что не могут помочь некоторым своим клиентам и обвиняют их в отсутствии гибкости. Однако встречаются и клиенты, поведенческие особенности которых сильно затруднят работу любого клинициста, независимо от уровня его компетентности. Основываясь на выводах, к которым пришли многочисленные исследователи, а также на собственном опыте общения с клиницистами Коттлер выделил несколько типов клиентов, которые считаются наиболее трудными. Их отличительные особенности описаны в следующей заметке.

Если внимательно проанализировать отличительные особенности тех клиентов, которых психотерапевты считают наиболее трудными, обнаруживается, что главное — это необходимость уделять им повышенное внимание. Независимо от конкретного диагноза (параноидное состояние, нарциссизм или пограничное состояние), первого впечатления (упрямство, манипулятивность, склонность жаловаться), а также независимо от своего поведения (отклонение помощи, нежелание сотрудничать, склонность к неоправданному риску), трудные клиенты претендуют на нечто большее, чем обычное внимание со стороны психотерапевта, во всяком случае, главной проблемой для психотерапевтов является необходимость затраты на таких клиентов дополнительных сил и времени.

Еще одна важнейшая особенность трудных клиентов, которую отмечают психотерапевты, - их склонность контролировать терапевтические отношения. Сопротивление клиента часто объясняется тем, что на фоне безысходности он пытается вернуть себе уверенность в собственных силах, для чего стремится взять под контроль ход терапии и самого психотерапевта. Это обычное явление. Истинно трудный клиент, однако, тот, кто проявляет сопротивление не только в контексте определенной ситуации, но предрасположен к нему по складу характера. Такой человек реагирует на угрозу (которая видится ему во всем) попыткой доминировать во всех межличностных отношениях, которые складываются у него на протяжении жизни.

Третьей отличительной особенностью трудных клиентов от обычных служит характер механизмов их психологической защиты. Люди с ведущими защитными механизмами более высокого порядка, например подавлением, интеллектуализацией и рационализацией, гораздо более легки в общении, чем те, у которых задействованы описанные Кернбергом сравнительно примитивные защиты, например расщепление, то есть реальная диссоциация неприемлемых импульсов, присущая пограничным личностям. Такие механизмы эффективно защищают клиента от внутренних конфликтов, но имеют и побочное действие, в частности, снижают гибкость и приспособляемость клиента.

Четвертая особенность трудных клиентов — их склонность к экстернализации проблем. Эти люди находятся в состоянии войны со всем человечеством. Им настолько плохо, что они готовы мстить за все нанесенные им в прошлом обиды. «Вместо того чтобы признать наличие проблемы в себе самом, а следовательно, и возможности ее разрешить, такой человек приписывает проблему внешнему миру. Это “другие люди" его не любят, мешают ему жить, служат причиной его тревог и волнений, узурпируют его права». Следовательно, все силы бросаются на то, чтобы восстановить справедливость, рассказать всем и каждому о вопиющем беззаконии и защититься от воображаемых нападок, атакуя наиболее близких людей.

Можно сделать вывод о том, что большинство психотерапевтов обладают сходными представлениями о наиболее трудных клиентах. Такие клиенты требуют от нас большего, чем мы можем или готовы дать. Они постоянно борются с нами, пытаясь принудить к исполнению их прихотей. Они упорно не соглашаются с нашим видением их проблем. А если все же признают у себя некоторые недостатки, то отказываются выполнять наши рекомендации по их преодолению.

Продолжение https://сайт/publications/na-prieme/psihologicheskie_portreti_trudnih_klientov/

Colson, D.B. and others. An anatomy of countertransference: staff reactions to difficult psychiatric hospital patients. Hospital and Community Psychiatry. 1986
Jeffrey A. Kottler. The compleat therapist. Compassionate therapy: Working with difficult clients. San Francisco: Jossey-Bass. 1991 (автор текста)
Kernberg, O.F. Severe Personality Disorders: Psychotherapeutic Strategies 1984

Lazarus, A.A. & Fay, A. Resistance or rationalization? A cognitive behavioral perspective. In P. Wachtel (Ed.), Resistance: Psychodynamic and behavioral approaches. 1982

Steiger, W.A. Managing difficult patients. Psychosomatics. 1967

Wong, N. Perspectives on the difficult patient. Bulletin of the Menninger Clinic. 1983

Задача любой психотерапии в конечном итоге заключается в том, чтобы клиент смог обходиться без нее. С этим вряд ли можно поспорить, но, невзирая на этот столь очевидный факт, многие психоаналитики, работающие в пространстве переноса, крайне болезненно переносят уход клиента из терапии. Окончание терапевтических отношений для многих специалистов является темой, наполненной травматическим содержанием, и ее специфика заключается еще и в том, что единственным методом проработки данной проблемы является грамотная и регулярная супервизия.

Для психотерапевта существенной ошибкой зачастую становится смещение фокуса внимания на терапевтический процесс, который начинается после формирования рабочего альянса. При этом часто упускается из вида тот факт, что такое плодотворное взаимодействие не возникает из пустоты и является следствием сложных глубинных процессов, способствующих установлению связи между клиентом и терапевтом, а затем неизбежно завершится расставанием. Не стоит забывать о том, что главное отличие психотерапевтических отношений от отношений дружеских или любовных - это не только наличие жестких рамок сеттинга, но и конечность коммуникативного процесса. Каждая сессия неизбежно подходит к концу, и сама терапия рано или поздно будет прекращена. В каком-то смысле ход терапии можно сравнить с циклами развития цивилизаций в рамках биологизаторского подхода. Как и человеческую цивилизацию, терапевтические отношения можно представить в виде живого существа, развивающегося и прогрессирующего. Этап рождения (начало терапии) сменяется этапом взросления (формирование рабочего альянса). Постепенно «взросление» через множество кризисов приводит к расцвету и периоду наибольшей продуктивности совместной работы. Именно в это время появляются озарения, инсайты, и вскоре после этого неизбежно наступает этап спада. В этот период возможны повторные кризисы, возможно разочарование пациента в терапевте, и нередко негативная терапевтическая реакция приводит к разрыву отношений. Если период начала терапии достаточно подробно прорабатывается в ходе подготовки к работе, то завершение терапевтического взаимодействия многие аналитики упускают из виду. В результате данная область превращается в область теневых содержаний психотерапевта, переходит в сферу вытесненного, и эта проблема может повредить не только профессиональной идентичности психоаналитика, но и формированию здоровой идентичности у его клиентов.

Нередко можно встретить ситуации, когда уход клиента настолько пугает и травмирует психоаналитика, что на месте полноценной психотерапии формируются симбиотические отношения. Формируется болезненная взаимозависимость клиента и терапевта, симбиотические отношения в терапии укрепляются и стимулируются обеими сторонами, и результатом могут стать годы и десятилетия бесплодного анализа, который дает пациенту чувство мнимого удовлетворения, однако не удовлетворяет его истинных потребностей и не способствует его полноценной индивидуации.

Когда речь идет о пространстве переноса, нельзя не вспомнить о том, что в аналитической терапии чаще всего имеет место быть родительский перенос. Трансферентная материнская фигура, воплощенная в фигуре психотерапевта, обладает огромной мощью и значительным влиянием на бессознательное пациента. Материнский трансфер может способствовать успешной и здоровой символической сепарации, тем самым, развивая и укрепляя эго-функционирование пациента, но в то же время он может стать и основой затяжных симбиотических отношений, отнюдь не способствующих индивидуации и развитию необходимых клиенту внутренних качеств .

Завершение терапии - важнейший этап аналитических отношений, заслуживающий пристального внимания, обладающий серьезной символической значимостью. Каждому специалисту необходимо помнить о том, что любой клиент рано или поздно уйдет. Важен не сам факт того, что он уйдет, а то, как именно он это сделает.

Важность терапевтического сеттинга

Осознанное завершение терапии по обоюдному согласию - идеальный вариант завершения терапевтических отношений, после которого клиент вступает в так называемую постаналитическую фазу, немаловажную для его личностного становления. Тем не менее, так бывает далеко не всегда. Гораздо чаще встречается травматическое завершение терапии, неосознанный выход из аналитического взаимодействия, вызванный непроработанной в рамках рабочего альянса негативной терапевтической реакцией, процессы отыгрывания, реализация каких-либо вытесненных содержаний, которые так и не были переведены в сферу сознательных. Подобный исход опасен еще и тем, что он часто приводит к обесцениванию и нивелированию достаточно большой части достигнутого успеха. При отсутствии супервизирования психотерапевт может столкнуться с серьезным кризисом профессиональной идентичности, который, будучи непроработанным, приведет в дальнейшем к непреодолимому страху перед уходящими пациентами .

Сеттинг или терапевтический контракт - то, что отчасти позволяет предотвратить вышеописанный исход. Задача сеттинга - не удержать клиента в терапии, а на рациональном организационном уровне предотвратить определенные действия, которые в первую очередь повредят самому клиенту. Наконец, сеттинг устанавливает границы реальности, что позволяет психотерапевту всегда сохранять дистанцию и избегать по возможности формирования симбиотических терапевтических отношений .

Любые социальные и организационные рамки, которые психотерапевт вводит в самом начале терапии, являются залогом безопасности аналитического пространства. В начале терапии, когда терапевт еще не знаком близко с бессознательным пациента и не имеет к нему доступа, подобные организационные рамки позволяют сформировать прочную и эффективную базу для дальнейшего рабочего альянса. В терапевтическом договоре большую важность имеет пункт, касающийся завершения работы. Нередко его оставляют без внимания, однако его стоит донести до клиента в числе наиболее значимых условий. Клиент должен знать, что завершить терапию можно только очно, по взаимной договоренности и после определенного количества завершающих сессий.

Наименее благоприятный исход любой терапии - это своеобразное «бойкотирование» и демонстративный отказ от работы со стороны клиента в случае непроработанного переноса. Такой уход становится результатом работы механизма сопротивления, он становится последней защитой психики, не желающей проникновения в травматические содержания, и он редко имеет положительный прогноз .

Нежелателен уход при наличии непроработанного или не до конца озвученного конфликта с терапевтом. Любой конфликт требует изучения. В ситуации непонимания и какой-либо конфронтации требуется проработать конфликт в кабинете, и только после этого принимать решение об уходе.

Еще один нежелательный исход - уход клиента, который борется с личными чувствами к терапевту, испытывая смущение и стыд. Задача специалиста - помочь клиенту выразить свои чувства и обсудить их в безопасной форме, не нарушая рамок сеттинга. Озвучивание подобных сильных чувств к терапевту может послужить началом по-настоящему продуктивной работы с переносом.

Наконец, любому психологу необходимо помнить: если клиент все же решил уйти, психолог не вправе удерживать его в терапии силой. Любые манипулятивные действия и попытки удержать клиента в терапевтических отношениях, особенно при наличии сформированной симбиотической зависимости, заметно ухудшают ситуацию и субъективно лишают клиента чувства свободы и личной безопасности .

Конец терапии как символическая сепарация

Терапевт, пытающийся удержать уходящего клиента, сам того не желая, превращается в контролирующего родителя, который по собственному усмотрению хочет предохранить свое детище от саморазрушения и побега. Тем не менее, бывают ситуации, когда этот символический побег становится единственным способом сепарации от символической родительской фигуры, которая может быть воплощена в личности терапевта .

Сепарация - это, пожалуй, символически наиболее близкий к завершению анализа процесс. Уходя от психоаналитика по взаимной осознанной договоренности или в результате негативного переноса и обесценивания, клиент в любом случае расстается со значимой фигурой. Это расставание всегда травмирует его, как если бы его травмировало расставание с матерью. При этом, как и в случае сепарации от материнской фигуры, такое расставание одновременно является и травматичным, и освобождающим.

Существуют определенные закономерности поведения пациентов при окончании анализа, в зависимости от того, насколько хорошо была пройдена реальная сепарация в реальных взаимоотношениях пациента с его родителями в детский и подростковый период.

В частности, если в отношениях с матерью у пациента наблюдалась задержка сепарации, и мать не отпускала ребенка от себя, не давая ему свободы действий, клиент будет всеми силами избегать неприятной и тревожной темы расставания. В итоге расставание с терапевтом может произойти внезапно, в результате резкого обесценивания совместной длительной работы, сопровождаясь страхом и чувством вины за самостоятельно принятое решение. При этом в отношениях с матерью сепарация по-прежнему остается не пройденной: расставание с аналитиком безопасно, оно не разрушает пациента, чего нельзя сказать о всепоглощающей материнской фигуре. Таким образом, клиент бежит от осознания того факта, что определенные травматические содержания остаются непроработанными.

Бывают и такие ситуации, в которых близость с матерью в принципе отсутствовала даже в раннем детстве, если мать была недостаточно эмпатичной и принимающей. Такие пациенты избегают не столько расставания, сколько близости как таковой. Формирование рабочего альянса в таких случаях представляет собой длительный и трудоемкий процесс. Близость неизвестна пациенту, как и чувство эмпатии и доверия. Уход из терапии не осознается как нечто, приводящее к потере ценных отношений, так как у пациента не сформировался опыт осознания этой ценности. Если же терапевт столкнулся с ситуацией, когда всепоглощающая мать травмировала ребенка деструктивной близостью, любое сближение будет казаться опасным. При малейшем нарушении границ реакцией может стать уход.

Немаловажной в ситуации завершения терапии является нарциссическая компонента. Клиенты с значительным нарциссическим радикалом могут уйти из терапии с ощущением собственной ничтожности и несоответствия ожиданиям значимой фигуры, чередующимся с ощущением превосходства над терапевтом.

Очень важно, чтобы большинство наиболее важных травматических содержаний, переживаний, вытесненных страхов и желаний были озвучены и проработаны в ходе сессий. Это поможет избежать неосознанного и несвоевременного прекращения работы и обесценивания ее результатов.

По мнению Зигмунда Фрейда, анализ может считаться завершенным естественным образом лишь в том случае, если пациент осознал достаточный объем внутренних содержаний, вызывающих сопротивление, и если аналитик убежден, что клиент проработан настолько, что может не опасаться повторения патологических процессов. Это не гарантирует, что пациент будет защищен от всевозможных дальнейших внутренних конфликтов, однако является в представлении основателя психоанализа неотъемлемым условием здорового конечного анализа .

Конец терапии всегда символичен. В случае успешного исхода конец становится совместным подведением итогов, и клиент уходит с ощущением благодарности, наполненности ценными переживаниями, и что не менее важно - со знанием о том, что он в любой момент может вернуться, и его примут, как если бы приняли в родительском доме. Такой исход - символическое воплощение здоровой сепарации. Если и клиент, и терапевт сумели грамотно проработать сопротивление и моменты, связанные с переносом, завершение анализа будет пережито без психологического урона обеим сторонам и превратится в значимый внутренний опыт. Если на протяжении терапевтического взаимодействия клиент был вынужден опираться на аналитика, то после здорового завершения терапии он получает возможность твердо стоять на земле, творчески преобразовывать действительность, гибко адаптироваться к изменениям окружающего мира самостоятельно, благодаря укрепившемуся Эго.

Если уход пациента травмирует: наиболее частые ошибки

Самая распространенная ошибка, которая вызывает у многих психотерапевтов панический страх перед потерей очередного пациента - это стремление дать ему быстрые результаты по запросу. Внутрипсихические процессы не могут быть ускорены искусственным путем, а логическая интерпретация не помогает устранить травматическую фиксацию или донести до сознания вытесненное переживание. Работа может идти медленно, и нетерпеливые клиенты могут высказывать недовольство. Задача психотерапевта - не пытаться с чувством вины всеми силами удовлетворить запрос клиента в момент «здесь и сейчас», а помочь ему проработать его чувства недовольства, нетерпения, раздражения.

Существуют пациенты, не настроенные на долгосрочную работу. Они стремятся решить свои проблемы быстро и безболезненно, отказываясь от всяческой ответственности за результаты терапии. В этом случае терапевт может также столкнуться с серьезным чувством вины перед уходящим пациентом, так как пациент вербально или невербально обвиняет его в невыполненных обязательствах и недостаточной профессиональной компетентности. Здесь снова стоит вспомнить о рамках сеттинга, объясняя которые, терапевт должен разделить ответственность с клиентом. Очень важно, чтобы клиент осознал, что ровно половина ответственности за дальнейший успех терапии лежит на нем.

Наконец, существенной ошибкой терапевта является непроработанный контрперенос. Единственным способом избежать этого являются своевременные супервизии клинических случаев. Супервизия - обязательный спутник практикующего психотерапевта, независимо от опыта работы и уровня профессионализма. Она в равной степени необходима и начинающим специалистам, и опытным психологам, которые успешно работают на протяжении многих лет. Только с помощью грамотной супервизии можно распознать непроработанные отношения трансфера в терапии, из-за которых и возникает непреодолимый страх потери клиента, защититься от профессионального выгорания, обезопасить собственную профессиональную идентичность.

Литература

1. Гарсия Х. Окончание анализа. От требования любви до дарования. Три сновидения и один подарок // Журнал практической психологии и психоанализа. – 2007, № 4.

2. Гринсон Р. Техника и практика психоанализа. – Воронеж: НПО «МОДЭК», 1994. – 491 с.

3. Кан Майкл – Между психотерапевтом и клиентом. Новые взаимоотношения. – СПб.: Б.С.К., 1997. – 148 с.

4. Кинодо Ж.М. Приручение одиночества: сепарационная тревога в психоанализе. – М.: Когито-Центр, 2008. – 254 с.

5. Сандлер Джозеф, Дэр Кристофер, Холдер Алекс. Пациент и психоаналитик: Основы психоаналитического процесса / пер. с англ. – 2-е изд. – М.: Когито-Центр, 2007. – 254 с.

6. Томэ X., Кэхеле X. Современный психоанализ: в 2 т. – М., 1996.

7. Ференци Ш. Тело и подсознание. Снятие запретов с сексуальности. Серия «Классика психоанализа» / пер. с нем. – М.: NOTA BENE, 2003. – 362 с.

8. Фрейд З. Анализ конечный и бесконечный. – М.: МГ Менеджмент, 1998. – 224 с.

9. Ferenczi, Sàndor. The problem of the termination of the analysis // Final contributions to the problems and methods of psychoanalysis. (Michael Balint, Ed.; Eric Mosbacher, et al, Trans.). New York: Basic Books.

10. Holmes, Jeremy. Termination in Psychoanalytic Psychotherapy: an Attachment Perspective. European Journal of Psychoanalysis/ Number 1 – 2014/1/ Электронный

А.В. Фокина, канд. психол. наук, доц. каф. возрастной психологии факультета психологии образования ГБОУ ВПО МГППУ, педагог-психолог ГБОУ СОШ № 1466 им. Надежды Рушевой, Москва

П роцесс психологического консультирования в значительной мере является искусством, однако некоторые его составляющие могут быть реализованы даже начинающим специалистом. В основном это относится к технике, т. е. к специальным приемам психологического консультирования, ориентированным на достижение общей цели - оказание клиенту помощи в решении психологических проблем.

Понятие психологической проблемы

Прежде чем перейти к рассмотрению техники консультативного процесса, остановимся на сущности психологической проблемы, имеющей ряд свойств, первое из которых - субъективность. Психологическая проблема - это субъективное неблагополучие : не само событие, произошедшее с человеком, а то, как он к нему относится. Субъективный характер психологической проблемы в практике школьного педагога-психолога отлично демонстрирует успеваемость учащихся: для кого-то тройка или четверка - долгожданная победа, для кого-то - провал.

Субъективный характер психологической проблемы обычно становится понятен уже с первых слов клиента, формулировки его жалоб и запросов, обращенных к педагогу-психологу. Обрисовывая некие составляющие проблемы, клиент делает акцент на том, что является субъективно наиболее тяжелым или даже непереносимым именно для него. Например, мама учащегося со слабой успеваемостью может просить у педагога-психолога помощи в развитии у ее ребенка тех или иных способностей; ожидать, что педагог-психолог простимулирует в нем желание учиться; она может хотеть, чтобы успеваемость повысилась; может искать способ снизить уровень требований, предъявляемых педагогами к ребенку; бессознательно ожидать подтверждения отсутствия собственной вины в трудностях, испытываемых ребенком с учебой. Субъективный характер психологической проблемы отражается через повторяющиеся в жалобах обозначения того, что, по мнению клиента, подлежит исправлению. Приведем некоторые высказывания родителей, консультировавшихся по поводу учебных трудностей детей: «Делает всё невозможно медленно, слишком копается, всё тянет, всё откладывает…», «Как я бабушке скажу, что у нее тройки есть, она же меня съест…», «Я болею, мне плохо, еле хожу, а тут еще это!», «Мне уже стыдно учителям в глаза смотреть, я на родительские собрания перестала ходить…», «Я знаю, что он может лучше…».

Вторая черта психологической проблемы - неполучение желаемого , неудовлетворение некоторой значимой потребности. Типичный пример - неспособность познакомиться и начать общаться с кем-то не из-за реального отсутствия возможности сделать это, а из-за психологических препятствий, например из-за сформированного убеждения о себе как о заведомо неинтересном и непривлекательном человеке, а о другом - как о критичном и отвергающем. Другой пример: неспособность ответить на уроке или в какой-либо другой значимой ситуации, когда знания и мнение есть, а произнести их по каким-то внутренним причинам представляется невозможным. В качестве типичного варианта желаемого, но так никогда и не получаемого можно привести потребность в поддержке, прямая просьба о которой многим кажется постыдной; потребность в уединении, в защите от разных форм домашнего насилия. У взрослых людей к неудовлетворяемым потребностям часто относятся работа по душе, брак, отдых, защита от чьего-то некорректного поведения, разрешение самому себе наесться досыта и т. п. Парадоксальным образом то, чего очень хочется, в силу наличия психологической проблемы отодвигается, переносится в разряд грез, а не действий. Например, часто подросток, вместо того чтобы завести хотя бы короткий диалог с одноклассниками, хмуро сидит в стороне и только мечтает о том, чтобы его признали и полюбили; или человек, обиженный кем-то из близких и желающий услышать извинения, никак не дает понять, что обижен ими.

Психологическая проблема лишает человека разумности, рациональности в понимании некоторых ситуаций или отношений, т. е. включает избирательную рациональность . Как правило, это означает несоразмерное ситуации реагирование на некоторый стимул, тип стимулов или непонимание реальной ситуации при полной сохранности интеллекта и критичности в отношении к другим ситуациям. Приведем типичные примеры из практики: глубокая обида и ощущение униженности у девочки-подростка в ответ на реплику подруги «Ты что, дура?»; вспышка ярости и избиение ребенка отцом за то, что тот потерял в школе телефон; непонимание матерью того факта, что сыну как минимум обидно, когда отчим бьет его в лицо; убежденность подростка в том, что его молчаливость в классе оценивается сверстниками как таинственность, а не как неготовность к контакту или замкнутость; непонимание женщиной, что она одевается несоответственно возрасту; отказ супруги признать факт развода, несмотря на то что ее бывший муж уже несколько лет живет с другой женщиной; отрицание матерью проблем у ребенка-второклассника, не освоившего ни один учебный предмет. То есть из-за психологической проблемы человек, даже обладающий очень высокими интеллектуальными способностями, не может понять, что в чем-то он ошибается , несуразен, нелеп, карикатурен, действует во вред себе и ситуации. Самые простые примеры этого: игнорирование родителем проблем ребенка (например, известный каждому практическому психологу отказ признать очевидные нарушения развития), наличие явно разрушительных отношений, карикатурный внешний облик подростков, принадлежащих к неформальным группам. Избирательно рациональный человек слеп к чему-то в себе или в близком ему человеке.

Обобщенно психологическую проблему можно назвать внутренней проблемой, субъективной невозможностью преодолеть некоторую преграду, не обязательно имеющую рациональное основание. Как правило, следствием психологической проблемы является выбор неадекватных, деструктивных способов достижения цели. Типичные примеры: слежка родителей за взрослеющим подростком с целью преодоления его скрытности, что, наоборот, только провоцирует еще большую скрытность; истеричность, шумливость, эпатажное поведение подростка с целью завоевать симпатию, что часто ведет только к формированию определенного «шутовского» имиджа; молчание как способ показать обиду и т. п.

Наконец, психологическая проблема почти всегда для чего-то нужна, т. е. на профессиональном языке это означает извлечение вторичной выгоды от существования проблемы . Согласно современным взглядам психологическая проблема может быть необходима, во-первых, как способ указания на неэффективное решение других проблем. Например, болезнь или трудности ребенка - бессознательно применяемый им способ привлечения внимания родителей. Агрессия - способ избегания контактов, выражение нежелания, чтобы кто-либо слишком приближался. Слабость - способ заставить кого-то рядом помогать, участвовать в выполнении собственной деятельности. Например, беспомощность ребенка перед заданием в прописях - способ заставить родителя участвовать в его выполнении. Психологическая проблема может, как ни странно, выполнять определенную защитную функцию , например переключать негативное внимание родителей с их конфликта между собой на конфликт ребенка с учителем или сверстниками. Проблемы со здоровьем могут временно ослаблять требования к достижениям, снижая тем самым и напряжение по поводу неуспехов. Ночной энурез ребенка может «спасать» одного из родителей от нежеланного секса: надо быть начеку, вставать, проверять, сушить, переодевать. Наконец, психологическая проблема может неявно олицетворять власть: она позволяет по-своему строить отношения, не проявляя напрямую никакой доминантности. Например, болезнь и слабость могут использоваться для того, чтобы контролировать внимание и времяпрепровождение членов семьи. Разные формы зависимости и темп действий (например, медлительность) часто понимаются в психотерапии как способ наказать партнера : ты справишься с чем угодно, но с этим - нет. Так, считается, что алкоголизм или игровая зависимость одного из супругов - бессознательный способ наказать другого супруга, открыто не проявляя агрессии к нему. Или достаточно распространенная проблема мотовства, «шопоголизма» - способ досадить партнеру, вырваться из-под его власти, бессознательно негативно воспринимаемой.

Психологическая проблема невероятно сложна по своей природе: за внешне «объективными» симптомами, такими как уровень успеваемости, количество друзей и т. п., всегда стоят причины сложного субъективного характера.

Задача психолога-консультанта - помочь клиенту осознать механизмы возникновения и действия проблемы . Для этого могут использоваться самые разнообразные рациональные и символические техники, диагностические процедуры, психологические упражнения, но в первую очередь предполагается грамотная профессиональная консультативная беседа.

Исследование психологической проблемы в ходе беседы

Рассмотрим основные шаги, составляющие беседу по исследованию проблемы.

1. Определение контекста проблемы. Необходимо понять, что именно является для клиента проблемой, сузить ее с размытого описания до конкретных поведенческих проявлений.

Вопросы, предлагаемые в современной консультативной психологии для прояснения контекста проблемы:

Что в этом хуже всего для вас? Как именно проявляется проблема? Какие способы поведения имеют отношение к проблеме? Где проблема возникает наиболее часто? Где она не возникает? Рядом с кем проблема проявляется ярче всего? С кем она не возникает или почти не возникает? Когда проблема появляется и когда исчезает? Как именно он ведет себя с NN? Какой из описанных вами поступков вызывает у вас наибольшее раздражение? Что вы имеете в виду под …? Как понять ваше высказывание о том, что …? В чем конкретно проявляется его …? А как вы сами охарактеризовали бы его поведение? А что вы думаете по этому поводу? (Если есть попытка спрятаться за мнение других людей.)

2. Изучение видения проблемы клиентом. После того как получены сведения о ситуациях и лицах, которые в большей степени связаны с проявлением проблемы, необходимо заняться изучением видения проблемы клиентом.

Полезные вопросы:

Кто впервые назвал это проблемой? Для кого данная проблема значит больше? Кто ведет себя так, будто отвечает за возникновение и решение проблемы? Проблема ли это для NN? Как видит проблему каждый из членов системы (участников ситуации)? Для кого это не является проблемой?

3. Изучение околопроблемного взаимодействия. Здесь подразумевается изучение отношения к проявлениям проблемы тех людей, которые вовлечены в нее.

Кто больше всех реагирует на проблемное поведение? Кто меньше всех? Кому проблема мешает, а кому нет? Кто как реагирует на проблему? Какова реакция на реакцию?

Поскольку психологическая проблема может быть кому-то выгодна и нужна, необходимо также исследовать ее значение для отношений:

Что изменилось в отношениях с появлением проблемы? Что изменится в отношениях, если проблемы не будет?

Кроме того, полезно узнать, как сам клиент объясняет проблему: почему она появилась и почему не исчезает, может ли она вообще исчезнуть, способен ли он повлиять на это.

• Как вы объясняете возникновение проблемы, в связи с чем она возникла?
• Как эту проблему объясняют ваши близкие?
• Почему проблема существует до сих пор?
• Эта проблема кому-то нужна?
• С чем связано возникновение проблемы именно тогда, а не позже и не раньше?
• Как вы думаете, если бы тогда не было таких событий, возникла бы проблема?
• Скажите, какие методы воздействия вы уже использовали?
• Что вы уже пробовали делать для решения данной проблемы?
• Как вы до сих пор выходили из положения?
• Что еще вы пробовали делать?

4. Конкретизация запроса. Не следует забывать о том, что запрос необходимо конкретизировать, т. е. прояснить, чем именно психолог может помочь клиенту.

• Что я как психолог, по вашему мнению, могу сделать?
• Как, по-вашему, я могу это сделать?
• Какой помощи вы ждете от меня?
• Как вы себе это представляете?
• Как вы думаете, если я сделаю то, чего вы ждете, это действительно снимет проблему и NN впредь всегда будет… или вы планируете каждый раз приводить его ко мне для воздействия? Что вы будете делать, если в данный момент меня или другого психолога не окажется рядом?

5. Изучение субъективных критериев решения проблемы. Это очень важный аспект консультативной беседы. Его значимость заключается в том, что критерии разрешения психологической проблемы, избавления от нее, как ни странно, неочевидны. Скажем, если клиента беспокоит одиночество, он может считать критерием избавления от него прекращение этого переживания (без изменения объективных условий, т. е. хотеть перестать чувствовать себя одиноким, невзирая на фактическое одиночество), а может ожидать помощи в налаживании близких отношений - и тогда работа психолога будет нацелена совсем на другие результаты, чем в первом случае. Другой пример: подростки обратились к психологу в связи со сложностями в романтических отношениях. При внешне сходной картине жалоб все они ожидают разных результатов, например повышения самооценки; развития навыков общения с противоположным полом; сохранения отношений, которые стали разрушаться; самопонимания; поиска утешения и поддержки. Этот аспект работы консультанта имеет прямое отношение к запросу (т. е. к формулировке того, чего клиент ожидает от психолога) и к выбору направлений и методов работы с клиентом.

• По каким признакам вы сможете понять, что наступило улучшение?
• Что конкретно изменится в поведении, настроении и что позволит вам сказать, что работа прошла успешно?
• Что будет иначе?

В одном из направлений современной психотерапии - краткосрочной терапии - вопрос о критериях улучшений и о содержании этих улучшений отнесен к числу так называемых чудесных вопросов , т. е. направленных на быстрое продвижение клиента в исследовании его проблем. Это действенный способ работы с психологической проблемой. Приведем примеры:

1. Представьте себе, что вы пришли после консультации домой, поужинали и легли спать. И вот ночью произошло чудо: ваша проблема вдруг исчезла. Утром вы встали, а проблемы нет. Как вы будете себя чувствовать? По каким признакам вы определите, что произошло чудо? Каким будет ваше настроение? Что вы будете делать? Как будете вести себя по-новому? Что сделаете иначе? Что вы сделаете потом?

Эта группа вопросов часто выявляет скрытые препятствия на пути к цели, например сопротивление близких или отсутствие картины преодоления проблемы; самообман, выражающийся в том, что ключевой проблемой является вовсе не та, которая декларируется.

2. Кто первый заметит, что с вами произошли изменения? Что именно он заметит? Какова будет его реакция? Как это скажется на ваших отношениях? Как прореагируют другие? Кто больше всех удивится? Кого ваши изменения застанут врасплох? Что они скажут, сделают, подумают? Какими будут ваши отношения через месяц, через год?

Согласно положениям краткосрочной терапии, ожидаемая реакция близкого человека или семьи часто настолько отрицательная, что клиент отказывается от цели. Нередко бывает, что оптимизация одного человека будет означать некоторое нежелательное состояние другого, т. е. один принесен в жертву другому.

3. Представьте, что прошел год и проблема осталась позади. Как вы думаете, что больше всего помогло решить ее?

Этот вопрос направлен на активизацию представлений клиента о его ресурсах, то есть о возможностях по оптимизации жизни, достижению целей, преодолению трудностей, в том числе и о тех ресурсах, которые он по каким-то причинам игнорирует.

4. Что вы сделали для того, чтобы не повторять ошибок своих родителей?

Этот вопрос направлен на прояснение информации о семейных ролях и сценариях, «спасении» семьи проблемой, повторяемости негативного опыта из поколения в поколение. Как правило, напрямую он не связан с первой заявленной проблемой, но является очень быстрым проводником к более серьезным и более замаскированным психологическим проблемам.

Все перечисленные вопросы направлены на исследование проблемы и психологом, и клиентом. Это только начало работы с проблемой, но весьма содержательное, обеспечивающее каждому участнику возможность в ходе консультативного диалога понять, почему возникла и зачем продолжает существовать та или иная психологическая проблема.